623. Время читать (Время МН,2000, 4.7)

время читать

ИГОРЬ ШЕВЕЛЕВ

О страстях человеческих

Громоподобный успех детективов Б. Акунина имел, кажется, и социологические последствия. Русская литература имеет, как известно, по-настоящему только два жанра: высокий и низкий. Время от времени они могут выдавать себя друг за друга, аристократически оказываясь лагерной пылью или плебейски -членами Политбюро, но средний слой Россию миновал, что в социальном смысле, что в литературном. Б. Акунин (и его автор – Григорий Чхартишвили) задумал изменить ситуацию. И лакуна «среднего слоя» в литературе начала уже заполняться. Прежде всего, переводной литературой. Проглотившие «акунинскую» серию детективов дружно принялись за новое вдруг возникшее имя – Роберта ван Гулика.

«Китайские детективные повести» этого голландца - «Монастырь с привидениями. Красный павильон» (Спб. Амфора, 2000) и «Поэты и убийцы. Пейзаж с ивами» (Спб. Амфора, 2000) - становятся почти культовыми среди читающей публики. Судья Ди, реально живший, по уверениям ученого автора, в Китае седьмого века, распутывающий преступления, ничем не хуже своего собрата Фандорина. Сдвинутость действия в иную эпоху оказывается вдвойне приятной: и похоже на нас, и чуждо одновременно. Умелая ученая остраненность хороша что для акунинской России Х1Х века, что для средневекового Китая ван Гулика. Да и роман Умберто Эко «Имя розы» тут же вспоминается, услада начинающих интеллектуалов. В том-то и дело, что подобная «средняя литература» открыта сразу и для простецов, и для тонких ценителей игры в бисер. Здесь, как в неожиданно расширяющейся вселенной, есть куда двигаться в своей и авторской фантазии. Древние обычаи и искусства, религия и политика открываются через запутанный детективный сюжет – куда лучше и доходчивей? А то, что поле тут огромное, доказывает еще одна книжка ван Гулика - «Сексуальная жизнь в Древнем Китае» (Спб. Петербургское востоковедение, 2000), которую вполне можно рассматривать как реальный комментарий к его же детективам. А кто, скажите, был бы против его же книг о гаданиях в древнем Китае, о театральном искусстве, о привидениях, поэзии, употреблении опиума? Впрочем, опиум, как и табак, указывает автор в крошечном комментарии, «попали в Китай много позже – лишь спустя несколько веков» после времени действия его повестей. Что тоже интересно.

Зато, попав туда, они не могли не добраться до Европы, результата чего посвящена следующая книга моего обзора: Томас де Квинси «Исповедь англичанина, любителя опиума» (М. «Ладомир» – «Наука», 2000), вышедшая в серии «Литературные памятники» тиражом в тысячу экземпляров. «Исповедь» де Квинси издается не в первый раз, но здесь же изданы и другие его сочинения, в частности, продолжение «Исповеди» и апология убийства как одного из изящных искусств. Сочинения де Квинси любопытны, хотя «исповедь любителя опиума», скорее, может разочаровать современного читателя: сеанс магии внутреннего мира опиомана теряется под напором дальнейшего его разоблачения. Так тому, наверное, и следует быть для общественного спокойствия. Но из книжки, поверх текстов, становится понятным обаяние личности де Квинси, позволившее ему остаться в истории литературы. Душевная тонкость, ирония, физическая немощь и неназойливая сила духа, несмотря на преследовавшую его до конца дней наркоманию – в нем есть что-то глубоко современное. Может, он пишет не так, как надо бы, но с ним самим интересно. Его любовь к подружке-жене, родившей ему, кстати, восьмерых детей, которые и поставили его на ноги после ее смерти, его рассуждения об уютной жизни с ней в избушке среди книг – да кому же такое не понравится. Они бедствовали, пока неожиданный успех его ни на что не похожей «Исповеди» не принес ему имя и возможность печататься в газетной и журнальной периодике, что он и делал упорно до конца жизни, оказавшейся более долгой, чем он предполагал. В общем, «мой дар убог, и голос мой не громок, но я живу, и на земли мое кому-нибудь любезно бытие: его найдет далекий мой потомок в моих стихах; как знать? Душа моя окажется с душой его в сношенье, и как нашел я друга в поколенье, читателя найду в потомстве я», - как писал русский собрат и современник де Квинси.

Но строго ученая логика ван Гулика и меланхолическая ирония де Квинси рассеиваются как дым при чтении романа Нормана Мейлера «Американская мечта» (Спб. Амфора, 2000), вышедшего в издательской серии «Коллекция». Невероятно жесткая, даже жестокая книга о писателе, задушившем свою жену и выбросившем ее из окна, имитировав самоубийство. О человеке, склонном к алкоголизму и бросающемся в любовь к женщине как в наркотик, который вытащит его из постоянной тяги к смерти. Автор настолько убедителен, что и сознание читателя начинает трясти. Жена героя оказывается связанной со шпионами нескольких стран, ее отец-миллионер – с мафией, а между ними двумя еще и инцест присутствовал. В общем, Н. Мейлер продолжает хемингуэевские мотивы, доводя их до такой степени, что дальше возможен полный распад и патология. Судя по деталям, роман был написан в середине 60-х годов. Возможно, это было время творческого пика писателя.