Игорь Шевелев

 

Время провокации

Эстетические впечатления недели

 

Вялотекущий соц-арт

Соколов и милиционеры-1

Министр культуры Александр Соколов выступил в Доме журналистов с разъяснениями по поводу спровоцированного им же скандала с выставкой соц-арта в Париже. Мраморный зал Домжура ломился от публики, - человек сто слушателей «школы юного журналиста» и несколько из информагентств.

Александр Соколов сразу же отметил, что есть «настоящая классика андеграунда» - Зверев, Кандауров, Немухин, Краснопевцев и другие художники, которых он и сам любил в былые годы поглядеть на знаменитых выставках Малой Грузинской, где неподалеку и консерваторское общежитие. Их и надо показывать в виде «культурного наследия». И есть «извращение андеграунда - оверграундом», злостная попытка художников, живущих по законам арт-рынка, попасть в каталоги Третьяковки, чтобы поднять себе цену. Его личное вмешательство «остановило эту коррупцию».

При этом министр не мог не признать, что отвергнутые в результате поднятого им скандала работы стали значительно дороже, чем прежде. Но отнести эту «коррупцию» на свой счет не догадался. Зато мы можем предположить, что ставшие знаменитыми, благодаря А. С. Соколову, «Целующиеся милиционеры» и прочие запрещенные работы, попадут в западные коллекции. А лет через 10-20 новые олигархи должны будут выкупать их за миллионы долларов, чтобы вернуть в ту же Третьяковку в виде «культурного наследия». Так «альтернативный ум чиновника» становится не только идеологическим пугалом, формирующим образ России, но и вполне действенной материальной силой арт-рынка. Интересно, примет ли Соколов участие в компенсации хотя бы денежной стороны будущего урона.

Говорят, что в недрах Третьяковки, ставшей центром скандала, до сих пор не поймут его причин. Там полагают, что все это – изощренная провокация галериста Марата Гельмана, который манипулировал разоблачающим его министром культуры, чтобы поднять цены на своих художников. Мол, потрите Соколова и обнаружите Гельмана. Между тем, в Эрмитаже совершенно спокойно проходит выставка современного американского искусства из коллекции Чарльза Саатчи. Там выставлены «объекты», измазанные дерьмом и спермой. На таможне никак не хотели пропускать 40 пар обуви, предполагая, что это товарная партия, а не искусство. Но, то, что все ботинки оказались – левые, эстетически потрясло и таможенников.

При этом бедные американцы не догадались завести себе министра культуры, который «антикоррупционными мерами» поднимал бы цены на подобное искусство. А наш министр по каким-то причинам не рискует нападать на Эрмитаж, эту святыню императорской России, подвергшейся заморскому поношению.

А тем временем нашумевшая у нас выставка «соц-арта» прошла в Париже более чем спокойно. Как отметили сами художники, «Россия в повестке дня здесь не стояла». А больше всего их потрясла нечаянная встреча на обратном пути в парижском аэропорту 74-летнего постинфарктного Бельмондо.

 

Новое слово в книгоиздании

Хинштейн Александр подписывает книгу

В хорошо закрытом гольф-клубе на юго-западе столицы прошла презентация книги журналиста и депутата Александра Хинштейна «Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги». Поскольку проходила она как раз в день рождения одного из героев книги – Романа Аркадьевича, - на берегу пруда разбили чукотский чум, вокруг которого ходили чукотские девушки в народных одеждах, два северных оленя Боря и Рома и много пионеров с горнами и барабанами. Вел вечер Владимир Соловьев, а гостей, среди которых были Леонид Якубович, Мария Арбатова, Дмитрий Якубовский, Юрий Кобаладзе и другие, спрашивали, что они скажут Абрамовичу, который вот-вот подъедет, хотя пока что сидит на Стэмфорд Бридж, наблюдая матч «Челси» в лиге чемпионов. Гости отбрехивались, закусывая водку селедкой с черным хлебом, вяленой олениной, шашлыками и тортом с глазурным портретом именинника. В общем, все, как обычно.

Необычна была сама книга. Большая, толстая, с массой разоблачений, прочесть которую, как бы ни манило любопытство, мешала элементарная брезгливость. Уже с первой страницы о Борисе Березовском, секретном сотруднике КГБ, что, согласитесь, не украшает человека, докладывается, что он был ничтожен с самых юных лет, не обладая неуловимыми чертами начальников и VIP-персон, отличающих их «от прочего люда, всевозможной массовки. Если мальчик Боря Ельцин, к примеру, уже с младых ногтей отличался задатками лидера и непререкаемым авторитетом среди одноклассников (о мальчике Вове Путине – и говорить не приходится), то Березовский – точно в песне: каким был, таким и остался». Ну, и так далее – «абличительная» статья в «МК» на 40 печатных листов!

Но не это, конечно, выделяет книгу из массы ей подобных, делая новым явлением в книгоиздательстве. К книге Александра Хинштейна приложены два диска с... прослушкой. Ну да, «бонус» для особо небрезгливых. Хотите послушать телефонные разговоры героев книги, а заодно Наины Ельциной, Татьяны Дьяченко, Чубайса, Лебедя, Невзлина, Юмашева, Черномырдина, Литвиненко и Лугового, - пожалуйста. Не случайно в книге не указаны ни издательство, ни имена людей, готовивших ее к печати. Ведь перед нами не книга, а – спецоперация. И люди невидимого фронта явили вместо себя – незамутненное лицо Александра Хинштейна.

Ну, а то, что подслушивать чужие разговоры нехорошо, это каждому из нас придется теперь решать для себя самому. Люди с «неуловимыми чертами начальников и VIP-персон, отличающих их от прочей массовки» свой выбор сделали раз и навсегда.

 

Поэты - на цугундере и на биеннале

Лесин Евгений поэт поэта с рукой в гипсе

На закуску поговорим о приятном, о поэзии. Никаких тебе волнений по поводу писем деятелей культуры к президенту с нижайшей просьбой занять трон или отказаться от оного. В Москве прошел пятый международный фестиваль «биеннале поэтов». На сей раз он заявил себя как «фестиваль фестивалей». То есть в столицу пригласили организаторов поэтических фестивалей Канады, Франции, США, Испании, Германии, Латвии, Грузии, а также разных регионов самой России – от Екатеринбурга до Калининграда.

Имена можно приводить, а можно и не приводить, - вряд ли они известны кому-либо, кроме близких коллег приглашенных. Дело в том, что в западном мире поэзия сегодня это что-то вроде экологического заповедника для вымирающего вида. Государство поддерживает их деньгами, на которые они устраивают поэтические фестивали у себя дома и заграницей, переводят друг друга, ездят на выступления. Поэт Татьяна Щербина, неоднократно ездившая на такие фестивали, рассказывает, что, например, «во Франции поэтов – порядка тысячи. Они существуют маленькими кружками, группирующимися вокруг издательств, выпускающих поэтические сборники, и друг о друге часто не слыхивали. В Квебеке (франкоязычной Канаде) – иначе. Там есть общее поле, а издательств, специализирующихся на поэзии, два. В обеих странах у поэзии – господдержка. Мишель Уэльбек сказал мне несколько лет назад: «Последний французский поэт – Рене Шар». Так думают многие французы (хотя и о Бодлере не все слышали). Возможно, это справедливо. В том смысле, что последующие поэты стали явлением отдельным, не влияющим ни на язык, ни на Францию, ни на мир. Я знаю примерно сотню-полторы французских ныне живущих поэтов, но при этом ни одного, кто был бы как, например, Бродский. Может, кто думает иначе, я не настаиваю. При этом Франция – моя любимая страна».

Так что фестиваль и в Москве прошел в нормальном режиме. Сотня поэтов выступила друг перед другом, оставшись вполне довольна произведенным впечатлением. Из общего благолепия разве что выделилось «открытое письмо» поэта Всеволода Емелина. Не приглашенный ни разу на пятое кряду биеннале он обратился в духе времени к московскому мэру: «Юрий Михалыч! Я Вам закладываю / Не по службе, а по душе. / Юрий Михалыч! Злодейский заговор / Будет реализован и реализуется уже... // Прочтите их книжки, одну или обе / Куда там целующимся милицанерам. / Я понимаю, что у них мощное лобби, / Но вы ж не мальчишка, а все-таки мэр нам. // Будут со сцены нестись матюки / И показывать неэррегированные пенисы / А вокруг будут рыдать старинные особняки / И руки ломать тополя есенинские. // Будут курить фимиам фальшивым кумирам / Будут изрыгать на все святое хулу. / А моя резная, узорчатая лира / Будет без дела пылиться в углу».

Ну, и так далее. Всеволод Емелин – большой мастер провокативной поэзии, и людям с «неуловимыми чертами начальства» нелегко разобраться, где он говорит всерьез, а где стебается.

Никак не хочет русская поэзия забираться в экологическую резервацию. Как раз под занавес биеннале прокуратура предъявила обвинения Евгению Лесину, поэту и редактору приложения Ex libris «Независимой газеты» в экстремизме и разжигании межнациональной розни. Ему, как одному из создателей провокационно-эстетического сообщества glamur_fashizm в «живом журнале» в интернете грозит до семи лет по статье УК РФ. На фоне безнаказанности реальных фашизоидов проще вылавливать поэтов. Тем более, что подобные суды над поэтами хорошо известны из недавнего, столь любимого ныне прошлого. Достаточно вспомнить Иосифа Бродского. С кем вы, министры и мастера культуры «с неуловимыми чертами начальства»?

Первая | Генеральный каталог | Библиография | Светская жизнь | Книжный угол | Автопортрет в интерьере | Проза | Книги и альбомы | Хронограф | Портреты, беседы, монологи | Путешествия | Статьи | Дневник похождений