Игорь Шевелев

 

Дом нобелиата

 Обложка Памука

Орхан Памук "Дом тишины". Роман. Пер. с тур. СПб.: Амфора, 2007, 479стр.

Второй роман будущего нобелевского лауреата 2006 года вышел в 1994 году, но был написан "впрок" еще в начале 80-х, синхронно с описываемыми событиями. Турция тогда стояла на очередном переломе своей истории, - и в романе действуют националисты, коммунисты, либералы с атеистами, богатые с бедными, - противоречия обострены до предела.

Но перед читателем - семейная хроника. Все беды и трагедии сегодняшнего дня, - а роман заканчивается трагической гибелью молодой девушки, - заложены злобой и обманами прошлого. В качестве стилистического приема автор чередует внутренние монологи героев: тут и слуга-карлик, и старая госпожа, и ее внучка-коммунистка, и фашиствующий юноша, - весь спектр социальных слоев Турции 80-х - да еще находящиеся в причудливой родственной связи, проясняющейся по ходу действия. А в основе рода - дед-врач, либерал и атеист, высланный некогда из Стамбула, пишущий энциклопедию, которая изменит турецкое общество, оборотив его на Запад, пьющий и гуляющий на стороне (слуга-карлик - один из его бастардов).

Орхан Памук (род. в 1952 году) - самый европейский из турецких писателей. Его книги уютно читать. Отстраненная точность в передаче чужой интонации заменяет восточную экзальтированность авторского голоса. Неудивительно, что на своей родине он выглядит чужаком и «экстремистом», вынужденным из-за угроз покинуть Турцию. Один из героев "Дома тишины", историк - толстяк, лентяй и выпивоха, - размышляет о будущей исторической книге, в которой "чтение станет настоящим путешествием без всякой цели..." Подобная книга Памука о современности и обращает эту текущую жизнь в исторический факт.

Обычная жизнь, в которой старики живы лишь памятью о прошлом, а молодые - мечтами о будущем, маскируя свое ничтожество. И знакомые разговоры о величии и ничтожестве Турции, о том, догонит ли она цивилизацию, что турок - центр вселенной. Дед-энциклопедист умер, дойдя до слова "смерть", поскольку понял то, чего не знают на Востоке - небытие окружает человека, постепенно накрывая с головой. Нелепо и страшно погибает его внучка, - ибо плох тот роман, в основании которого нет невинной крови. И общая история проклята злом, вырастающим из собственных семей. И из этого тупика выхода нет.

 

Игорь Шевелев

 

Список Валленберга

Тайный узник НКВД

 Обложка Валленберга

Джон Бирман "Праведник". М.: Текст, 2007, 408 стр.

Книга, посвящена истории Рауля Валленберга, шведского дипломата, спасшего от газовых камер десятки тысяч венгерских евреев, а затем арестованного Красной армией и сгинувшего в подвалах Лубянки. Она вышла как раз в то время, когда в музее Сахарова проходит большая выставка, идут фильмы, посвященные Валленбергу, а большая группа деятелей российской культуры обратилась к мэру Лужкову с предложением назвать именем героя одну из столичных улиц.

Книга состоит из двух частей: из документального очерка Джона Бирмана "Праведник" и из отчета шведско-российской рабочей группы, пытавшейся недавно выяснить судьбу Рауля Валленберга после ареста НКВД. Дело в том, что не только родственники шведа, но и вся мировая общественность давно требует раскрыть обстоятельства ареста и гибели человека, ставшего символом сопротивления тоталитаризму.

Направленный в Будапешт с миссией спасения 250 тысяч оставшихся венгерских евреев (около 450 тысяч летом 1944 года были вывезены в лагеря уничтожения), Валленберг вступил в поединок с Адольфом Эйхманом. Тот, выполняя директиву "окончательного решения", был готов к молниеносной депортации оставшихся евреев в течение суток. Когда в июне 1944 года заместитель министра иностранных дел СССР Вышинский, заявил союзникам, что наше правительство СССР считает нежелательными какие-либо переговоры с немцами по еврейскому вопросу, путь в Освенцим для них был  До этого шли переговоры об обмене миллиона восточноевропейских евреев на 10000 грузовиков.

С помощью подкупа и махинация, рискуя, Валленберг стал тысячам смертников выдавать спасительные шведские паспорта. О нем, отбивавшем людей прямо с "маршей смерти", с расстрелов местными нилашистами, - ходили легенды как о единственном ангеле-хранителе, который еще мог спасти. Жуткие описания в книге времени "открытых убийств" позволяют оценить дерзость человека, противостоявшего садистам.

Арест и исчезновение Рауля Валленберга в НКВД после взятия Будапешта Красной армией произвели дипломатический шок. Противоречивые сообщения о его смерти, легенды, официальное молчание и отговорки советских властей сделали его знаковой фигурой преступлений против человечности.

 

Игорь Шевелев

 

Стихи из эфира

О нюансах звука и тишины

 обложка померанцева

Игорь Померанцев «Служебная лирика». М.: НЛО, 2007, 136 стр.

Книга заслуживает внимание не только потому, что в ней стихи известного автора. Поэт, прозаик, эссеист Игорь Померанцев (род. в 1948 году) эмигрировав из СССР три десятка лет назад, обосновался в 80-х годах на Би-Би-Си, а, начиная с перестройки, на радио «Свобода». Так что многие знают его «с голоса». Но книжка еще оформлена Резо Габриадзе, который, тем самым, превратил ее в своеобразное произведение искусства.

Хроника эфира в стихах Померанцева – это тот случай, когда дух дышит, где хочет. Впрочем, где же ему и дышать, как не в эфире. «На радио Соломоновых островов в Коралловом море / новостник вошел в студию и больше не вернулся. / Дочитался: сам стал новостью».

Впрочем, «служебная лирика» начинается тем, что начальство приходит на летучку и объявляет о грядущем сокращении: «кажется, я тоже в зоне риска». Поэт Померанцев обрел свободу. «За эти эфирные четверть века / я стал тенью собственного голоса. / Он такой нахальный, вездесущий, самовлюбленный, / а я - мизерная куцая тень».

Редакционная злоба, кладбище голосов, воскрешение мертвых. «Только начну вслух читать стихи, / как ловлю себя на радиоголосе. / А другого не осталось». И дальше: «Точно как с теми / свободолюбивыми поэтами, / что работали ночными сторожами / или грузчиками. / Они и стали сторожами, грузчиками». Бывшие восточноевропейские диссиденты, поэты и профессора: «Мой городок, из труб не дым, а дымшиц...»

Берешь интервью, сам из него узнавая, как динозавры ели друг друга, заботились о детенышах, пока не превратились в птиц. Судьба человека, пообещал академик, будет печальней судьбы динозавра. Хотя, куда печальней. Даже материя голоса с возрастом ветшает. Пока не наступит мертвая тишина. Эфир опасен. «Снова копался на радиокладбище. / Послушал кашель Газданова, / сопенье Адамовича».

Новый директор. С увольнением вроде бы пронесло. И тут: вашу должность сократили. «Мой верный слушатель, / до встречи в космосе, / но ты не торопись».

 

 

Легкий груз одиноких прогулок

 

Томас Эспедаль "Идем! Или искусство ходить пешком". Роман. Пер. с норв. М.: Гаятри, 2007, 208 стр.

Томас Эспедаль (род. в 1961 году) - норвежский писатель. "Идем!" - его восьмой роман, изданный в прошлом году и сразу номинированный на несколько литературных премий. Роман-парадокс: о радостях пешей ходьбы. Экая невидаль - путешествовать в наши дни по всему миру, созерцая новые места. Лучше ходить изо дня в день одним маршрутом - улица, дом, кафе, бар, улица, дом - стараясь измениться, оставшись при этом собой.

Банальная история, - бросила жена, депрессия, кризис середины жизни. А знакомый философ учит, что именно ходьба, прогулки развивают мыслительную деятельность. Родословная философской ходьбы более чем солидная. Можно начать с Жан-Жака Руссо, который в "Исповеди" заметил, что никогда не жил с такой полнотой и не был самим собой, как во время пеших путешествий. Недаром написал "Прогулки одинокого мечтателя". А вспомнить слова Кьеркегора: "Каждый день я хожу, стремясь достичь равновесия, - так я избегаю любых недугов". Ему вторит Людвиг Витгенштейн в "Тайных дневниках": "Христианство учит: ты должен здесь, в этом бренном мире, не сидеть, а ходить..."

А классические прогулки Аристотеля с учениками в Ликее. Недаром их так и назвали "перипатетиками", гуляющими. Гулял Сократ, беседуя и размышляя. Кант совершал регулярные променады по Кенигсбергу, так что горожане сверяли по нему часы. По знаменитой "тропе философов" в Гейдельберге ежедневно прогуливался Гегель. Ницше говорил, что не доверяет идеям, которые пришли ему не во время прогулок на свежем воздухе. Английские поэты Вордсворт и Кольридж обошли не только свой Озерный край, но и всю Европу. А Шарль Бодлер и вовсе стал родоначальником фланеров, хотя в его годы это называлось бродяжничеством, тем более что по улице он обычно ходил в домашнем исподнем. Ну, и так далее.

Философия бродяжничества или свободы иногда далеко заводит, как немецкого поэта Гельдерлина: год где-то шатаясь, он вернулся безумным и заперся на 35 лет в башне, хотя и тогда гулял ежедневно по 4-5 часов в саду. Но книга Эспедаля о человеческом масштабе, который должна иметь жизнь. Он бродит по городам Европы, вспоминая, например, музыку Эрика Сати с бесконечными вариациями, - ежедневно тот проходил по 12,5 км из пригорода в Париж, в любимое кафе, поддавая по пути. А вечером у фонарей записывал ноты, которые услышал.

Опыт современной литературы показывает, что зачастую успеха добиваются авторы, пишущие о самых обыкновенных вещах в неожиданном ракурсе. Популярность книги Т. Эспедаля "Идем!" - тому доказательство. Роман вроде бы о личных путешествиях автора, а вместе с этим содержит множество занимательной информации.

Первая | Генеральный каталог | Библиография | Светская жизнь | Книжный угол | Автопортрет в интерьере | Проза | Книги и альбомы | Хронограф | Портреты, беседы, монологи | Путешествия | Статьи | Дневник похождений