Игорь Шевелев
Синдром любви и милосердия
"Синдром любви. Календарь на 2008 год" Фотографии Владимира Мишукова.
В предновогодние недели календари плодятся как кролики в год крысы. Но календарь "Синдром любви" выбьется не только из этого, а из любого ряда. Во-первых, фотографии делал Владимир Мишуков, едва ли не самый знаменитый из нынешних фотомастеров. Достаточно напомнить о трех Гран-при "Серебряной камеры", полученных им в разных номинациях, множестве выставок, в которых он участвовал, о фотоальбомах "Культ семьи" и "Возвращение".
Во-вторых, достаточно посмотреть на фотографии. Это парные портреты деятелей российской культуры - от Юрия Норштейна и Андрея Макаревича до Владимира Спивакова и Людмилы Улицкой, - с детьми, пораженными синдромом Дауна.
Целью акции, которую воплотил в жизнь благотворительный фонд "Даунсайд Ап", было показать, что дети-дауны, живущие рядом с нами с родителями, братьями и сестрами, так же познают мир, радуются, играют, мечтают, как и любые дети. А наше настороженное отношение к ним, множество мифов, циркулирующих в общественном сознании, - это симптом нашего душевного нездоровья, социальной аномалии, поразившей российское общество.
На презентации проекта говорили о сотрудниках роддомов, предлагающих родителям сразу же отказаться от детей с синдромом Дауна, о сложностях с устройством в детские сады и школы, о невозможности выйти на улицу, чтобы не ощутить себя изгоями. Телеведущая Татьяна Лазарева, участвовавшая в фотосессии, задала риторический вопрос, когда Россия станет достаточно цивилизованной, чтобы, как в странах Запада, не выстраивать социальные и нравственные барьеры по отношению к умственно иным. И ответила: тогда, когда мы сами начнем что-то делать, поняв, что государству - ни они, ни мы, никто не нужен, мы лишь портим пейзаж и натюрморт, который хотела бы видеть власть.
Телеведущий Владимир Познер заявил, что если бы он был диктатором, то ввел бы декрет о необходимости раз в неделю общаться с этими детьми, настолько это нужно для нашего, а не их душевного здоровья.
Сам Владимир Мишуков отметил, что эти дети, открывающие нам мир сострадания, сочувствия, мир человечности, - словно инопланетные ангелы, проверяющие состояние землян.
Игорь Шевелев
В переводе с ангельского
Валерий Афанасьев "Что такое музыка". М.: Аграф, 2007, 336 стр.
Знаменитый пианист, живущий во Франции, пишет о музыке с глубиной и размашистостью универсальной личности. Ученик Гилельса, Валерий Афанасьев в начале 1970-х не вернулся из гастролей в СССР, после чего его имя оказалось под запретом. Когда после перестройки пианист начал приезжать с концертами, оказалось, что, кроме музыки, он интересуется антиквариатом и старыми винами (его дом в Версале - сам по себе произведение искусства), что он автор десяти романов на английском и французском языках, пишет стихи, переводя сам себя с одного языка на другой, комментирует "Божественную комедию", рассуждая о музыке и мировой культуре. Повторяя пушкинские слова, Валерий Афанасьев - оригинален, ибо мыслит.
Нынешняя его книга - образец творческой личности. Размышления о музыке, переводы на русский своих стихов, написанных по-английски, "приношения" композиторам, исполнителям, друзьям. И сама книга сделана в духе музыкального сочинения - с интродукцией, кодой. Переписка с композитором Владимиром Мартыновым чередуется с путевыми заметками - от Японии до "Back to the USSR", - переводами с оригинального. Музыка, может, и сама - перевод с человеческого на ангельский и обратно.
Искусство для Валерия Афанасьева не сфера обслуживания, но соль и смысл. Он актер придуманного им самим музыкального театра. Он сам себе культурная среда. Он предпочитает последнюю главу дантовского Рая - всем адским ужасам, будоражащим профанов. Он пишет комментарии к Кафке, как продолжателю "адского" Данте в нашем веке. Он откровенно антидемократичен и элитарен, не собираясь следовать поветриям большинства, но при этом: "Нравы и манеры россиян не могут досаждать человеку, имеющему счастье писать на русском языке. Набоков справедливо считал, что английский язык превосходит русский "как рабочий инструмент". Но в русском есть такие прелести, которых ни в одном другом языке не сыщешь. И ныне я упиваюсь этими прелестями в полной мере, ибо впервые за двадцать шесть лет пишу по-русски. В минуты такого литературного блаженства стенания юродивого звучат пианиссимо".
Игорь Шевелев
Русский писатель на рандеву
Анатолий Гладилин "Жулики, добро пожаловать в Париж". М.: Глагол, 2007, 352 стр.
Просто роскошная книга по скандальности и отсутствию политкорректности. Хочется верить, что только наши люди способны прожить в чужой страны больше тридцати лет, как Анатолий Гладилин, но не смириться ни с языком, ни с нравами, ни с окружающей культурой тех, кого наши эмигранты зовут «туземцами».
Странное смешение полюсов демонстрирует нынешняя Россия. Бывший автор "вражеского" радио "Свобода", Гладилин дает интервью бывшему советскому корреспонденту в Париже, чтобы наконец-то самому разоблачить «загнивающий Запад». Это раньше, пишет А. Гладилин, мы были идейными врагами. А теперь наши взгляды совпали, потому что мы на все смотрим объективно.
Да, тридцать лет Анатолий Гладилин "клеветал" на Советский Союз с радио «Свобода», рассказывая о Франции. А теперь, перечитав те скрипты, понял, что "полемизировал с французскими товарищами". Ведь о чем и было писать все эти годы, как не о Франции. Даже в «Московских новостях в 1995 году печатал "Письма из Парижа", тоже отчасти вошедшие в книгу.
Сегодня Гладилин не может смириться с вызовом французской цивилизации, - от негров, арабов, румын, цыган и их детей, которые грабят, устраивают погромы, безобразничают на каждом шагу. Почему-то их не ловят, не высылают, не убивают, как следовало бы, - им потакают. Эта беда от социалистов, пришедших к власти.
На самом деле декартовская Франция, если глянуть пристально, как Гамлет на череп Йорика, полна таких неразрешимых проблем для рассудочного уразумения, что нашим эмоциональным менталитетом ее ввек лаптем не расхлебать. Вот и предлагаем ввести там с нынешнего дня террор и единоначалие. Мы после войны с голоду пухли, в драках мужали, в Париже впервые оказались с группой советских писателей без франка денег, а эти с жиру бесятся. А тут профсоюзы транспортников с постоянными забастовками. А тут эмигранты всякие. Вот бывшего советчика и антисоветчика нелюбовь к неправильному Западу объединяет пуще партбилета.
Удивление перед Францией 20-летней давности сменилось разоблачением нынешней. Франция та же самая, наше зрение изменилось. Ведь у нас сейчас та же мерзость, что у них, правда, Парижем так и не запахло. «Франция с точки зрения россиянина» это жанр. Почитать бы что-то подобное, - «с точки зрения» эфиопа, бангладешца, кот-де-вуарца, - с мемуарами из детства, сравнением с отечеством, мультикультурными впечатлениями. Будет не менее поучительно. Но Гладилин - наш классик с хрущевской оттепели. И, рассказывая о других, рассказывает о себе. Для ценителя особое удовольствие.
Первая | Генеральный каталог | Библиография | Светская жизнь | Книжный угол | Автопортрет в интерьере | Проза | Книги и альбомы | Хронограф | Портреты, беседы, монологи | Путешествия | Статьи | Дневник похождений
